которые были наполнены ожиданием весны или ее первыми проявлениями, когда днем солнце начинает припекать и тротуары покрываются тонким слоем талой воды, а огромные сугробы по бокам подтаивают, отчего снег делается рыхлым и ноздреватым. Миасс, старая часть города, прибежище его души. Тут много девчонок и новых друзей. И здесь какая-то особенная весна. Именно в такие дни повышается жизненный тонус, когда хочется куда-то сбежать с занятий, чтоб подольше побыть на солнце, гуляя по главной улице города или просто сидя на отогревшейся деревянной скамейке во дворе училища. А вечером, когда все то, что подтаяло за день, начинает сковывать мартовским морозцем, вдруг этот наст обретает хруст, необыкновенную гулкость или неповторимую мелодичность, свойственную лишь этому отрезку времени в году. Именно в эту пору и происходит что-то очень важное в жизни, словно бы закладывается некая основа предстоящих событий, из-за которых через некоторое время может случиться чуть ли не поворот в судьбе. Эти звуки весны появляются неспроста: они нас о чем-то предупреждают, что-то сулят, и очень важно не оказаться тугоухим и не прослушать их. Надо разгадать коды этих мелодичных звучаний ледяного наста, снега, промерзших кленов, с застывшими сосульками сока на кончиках ветвей. Именно в эти вечера и произошла первая встреча с той белокурой девушкой в зеленом демисезонном пальто. Сгущались сумерки, и в группе подошедших девчонок и парней Вадим толком и не разглядел лица этой светловолосой девчонки, запомнил только ее улыбку, сопровождающуюся двумя ямочками на щеках. Весело шутили, смеялись, говорили о том, что не мешало бы согреться; благо гастроном в двух шагах… Запомнилось только это зеленое пальто, которое очень плотно облегало красивую фигуру девушки; по всему было видно, что она выросла из него. Потом Вадим еще пару раз виделся с этой девушкой, и тоже в сопровождении двух девчонок-однокурсниц. Она как-то своеобразно подавала руку при прощании, сильнее обычного сжимала его пальцы, словно бы не желая отпускать. Об этом же говорили ее красивые зеленоватые глаза. Но Вадим, вечно одержимый своими планами, не придал значения этим знакам внимания. А вскоре и вовсе забыл о тех мимолетных встречах.
          О том, что мир тесен, люди давно уже повторяют как наскучивший штамп, не задумываясь подчас, что встречи, на самом деле, не бывают случайными. Достаточно для этого вспомнить, что где-то сидят мифические Парки, которые неустанно прядут нить судьбы каждого отдельно взятого человека, и, конечно же, хотя бы шутки ради, они могут себе позволить вплести в твою серую нить какие-нибудь яркие ниточки, скажем те же зеленые… 

          Ошибочно думать, что молодость может длиться бесконечно. Дудки! Достаточно понаблюдать за птицами, которые только с виду кажутся беспечными и поющими на ветвях карликовых ив и берез свои легкомысленные песенки. Им надо за короткий срок успеть найти в этой северной тундре свою половину, свить гнездо, отложить яйца, высидеть птенцов, выкормить их, страшно прожорливых и беспокойных. А также надо проследить, чтоб их не съел песец или не поймала полярная сова. А еще их надо научить летать, чтоб подготовить к дальнему перелету, который, пока то да сё, уже не за горами. Лето здесь началось вчера, а заканчивается уже завтра. Вот вам и птичьи заботы! 
Так и Вадим, потянувшийся за романтикой севера, вскоре задумался о смысле жизни и пришел к выводу, что его сверстники давно уже остепенились, обустроились, потянулись за высшим образованием, женились, нашли себе хорошую работу в благополучных климатических зонах, в красивых и благоустроенных городах. А он проболтался в поисках красот мира, в открытиях новых земель, новых месторождений полезных ископаемых. И что в результате? Время пролетает неумолимо, а еще надо успеть вернуться к нормальной жизни со всеми ее атрибутами и условностями. Как говорят в народе: без бумажки мы букашки… 
          Отработав суровую зимнюю партию, Вадим тронулся в обратный путь, чтобы дома засесть за учебники и подготовиться к поступлению в намеченный вуз. За годы походной жизни в геофизических экспедициях Вадим окреп, возмужал, набрался житейского опыта, прикопил кой-какие сбережения на первый случай.

     Бабушка оставалась для Вадима последней хранительницей их домашнего очага. Некогда большая, теплая и шумная семья распалась из-за того, что дедушка и мама умерли, а сестры Вадима повыходили замуж. Для бабушки хорошо было то, что старшая сестра Тоня жила через два квартала от нее, а младшая - Катюша - перебралась в поселок Таволга, где стала жить с мужем в его родительском доме. 
          Господи, как все зыбко в этом мире, размышлял Вадим, лежа в первую ночь на кровати с мягкой панцирной сеткой. Он проснулся заполночь и стал ворочаться с непривычки. На севере он спал в палатках или вагончиках, где деревянные нары и спальный мешок были неотъемлемой частью его кочевой жизни. А тут на стене часы с боем, которые двумя музыкальными фразами отпевают каждый отмирающий час жизни; тут бабушка спит на соседней кровати, потому что квартира коммунальная, и им двоим, перепала лишь эта комната в 12 метров, а другая, что побольше, досталась молодой семье. 
          Вадим не собирался долго задерживаться в своем городе: учебу, к которой он готовился еще на севере, должна была увлечь его в столицу. Поэтому о себе он не переживал, а в случае своего отъезда, на данную жилплощадь намеревался пригласить младшую сестру с мужем: чего им делать в Таволге?
          С соседями он здоровался при встрече на кухне или в коридоре, иногда заговаривал о чем-то малозначимом. Особого интереса ни к кому из них он не проявлял: тут его окружили старые друзья, подруги по училищу. На него начала засматриваться девчонка, живущая в соседнем подъезде. Но была она слишком юной для него: во всяком случае, ему так показалось.
          Он обратил внимание, что его соседке Людмиле, которая раньше мужа возвращалась с работы, не нравилось, когда он приглашал к себе домой девчонок. Молодая женщина начинала хмуриться, громче обычного хлопать дверьми, а то и открыто ворчать, что его гости не вытирают ноги, а в грязных туфлях проходят в комнату.
Но Вадим не обращал внимания на эти пассажи и продолжал водить гостей. Зато когда он оставался дома один и работал на пишущей машинке, он могла заглянуть к нему и предложить чашечку кофе или поинтересоваться, а что это он пишет? Или могла спросить, почему его не было дома минувшей ночью? Вадим отшучивался, плел небылицы, и вообще был непробиваемым для дамы, желающей удовлетворить любопытство.
     Женщину это сбивало с толку, толкало на неосторожные шаги.
     Как-то, когда соседей не было дома, бабушка говорит Вадиму:
     - Люда-то что удумала!
- Что?
- Говорит мне: «Он все равно будет моим», имея ввиду тебя.
- А я ей в ответ: «Как же! Так он и разбежался за замужней женщиной, на кой ляд ты загнулась ему!» 
Потупившись и слегка помолчав, добавила не без опасения:
- Неужто ты на нее позаришься? Тебе что, молодых мало?
- Успокойся, бабушка, - насмешливым тоном проговорил Вадим, - Ты так говоришь, словно мы уже нашу с ней свадьбу обсуждаем.
- Не смейся, есть такие, которые враз приворожат.
- Меня никакие приворотные зелья не возьмут, коль у меня такая защита! – обнимая бабушку за плечи, успокаивает ее Вадим.
- Ты вот все шутишь, а душа моя не на месте.
- Не трусь, прорвемся! – побежал на дверной звонок внук.
- Бабушка, это к тебе.
Пришел семилетний племянник Андрей – сын старшей сестры Вадима.
- Дядя, когда на рыбалку пойдем?
- Как только удочку налажу, так и отправимся. Тут при переездах все мое рыбацкое хозяйство повыкидывали. Вот и надо все делать заново.
- Ладно, я подожду денек.
Андрей пошел на кухню к своей любимой прабабушке. По сути, она вырастила мальчишку, поскольку старшей сестре приходилось подолгу задерживаться на работе. Старый да малый вместе любили ездить в Таволгу, погостить у давней бабушкиной подруги - бабы Веры, а заодно и ягод пособирать. Андрей наверняка пришел, чтоб склонить прабабушку к вылазке на природу, в село, откуда семья не так давно перебралась в город.
          Людмилины слова о Вадиме приятно щекотали его самолюбие:
     надо же, своим хочет сделать! Это как же, развестись с мужем Олегом, а за меня выйти? Забавно. Ну что ж, давай, поиграем в кошки-мышки…
    
     После работы Вадим вернулся, нигде не задерживаясь. В дверях его встретила Людмила. Она приветливо улыбалась, отчего ямочки на ее щеках делались еще рельефней и притягательней. Вадим не стал спрашивать, где бабушка. Наверное, к Тоне ушла или в садик отправилась за ее младшей дочуркой Диной.
Во всяком случае, он решил ее подождать, чтоб вместе поужинать. Но Люда вдруг предложила:
- Я тут блинчиков напекла, не желаешь отведать? 
- Да нет, спасибо. Я бабушку дождусь.
- С вареньем, ты же любишь сладкое, - Люда произнесла эту фразу как-то загадочно и многозначительно. У молодого человека тут же заблестели глаза, а на губах появилась веселая усмешка. Вадим подошел к ней и прижал ее всем корпусом к дверному косяку. Она была такая упругая, ладная, все при ней. Вадим обнял ее талию левой рукой и притянул к себе, а правая его рука скользнула пониже спины.
     - Какой ты сильный, однако! - Но вырываться соседка не спешила, только, как бы невзначай обронила:
- Завтра Олег уезжает в командировку на неделю.
- Это же хорошо, - обрадовался Вадим. - Тогда я тоже пошлю бабушку в гости, и мы выходной проведем в полном уединении.
- Я приготовлю жаркое, а то ты еще не пробовал моих угощений.

Когда вернулась бабушка, Вадим с порога начал обрабатывать ее:
- Тут Андрюшка сетовал на жизнь в городе. Оказывается, бедному мальчику нет никакой возможности побывать на природе. И это летом, когда все дети по деревням или в лагерях отдыхают.
- Я бы повезла его в Таволгу к подружке Вере, но тогда тебе придется кошку кормить и цветы поливать. 
- Нет проблем, бабушка. Вези ты правнука, путь подышит, искупается, ягоды поест. А то его родители и сами не отдыхают, и ребенка заманали городской духотой. Я вас с утра и провожу на автобус.
- Только ты тут не води друзей своих, тебе готовиться надо.
- Я и готовлюсь. Вот закроюсь, и буду читать до упора.

     Сразу по пути с остановки автобуса Вадим зашел в универсам и в винном отделе прикупил несколько бутылок разных приятных горячительных напитков. Домой он пошел по обходной дороге, чтоб не нарваться на сестру с такой авоськой, из которой сквозь сетку в разные стороны торчали горлышки бутылок. Она, конечно же, скажет бабушке, чем остался заниматься ее брательник. Вадиму попросту не хотелось расстраивать свою дорогую гроссмуттер, особенно из-за связи с соседкой, которая испугала ее своей беспардонностью и настойчивостью.

Люда приготовила необыкновенное жаркое, салаты, напекла пирожков, которые, по ее словам, она научилась делать у бабушки Вадима. Приглушенно играл магнитофон, таинственный световой ореол создавало настенное бра, приятно покачивалось на столе пламя свечи, отражающееся в горлышках открытых бутылок. 

     Еще за столом, когда Вадим усадил Людмилу на колени, и они впервые поцеловались, она призналась, что давно уже знала его и питала к нему пристрастие, но тогда Вадим не обратил на нее внимания. Это ее заявление он воспринял как шутку, но она напомнила март месяц, старый Миасс, встречи около кинотеатра «Энергия».
Вадим действительно припомнил девушку в зеленом пальто в обтяжку, ее улыбку с ямочками на щеках, ее русые волосы, только тогда они были высоко взбиты начесом и прикрыты газовой косынкой. Модная челка выбивалась из-под заостренной косынки. 
- Надо же, кто бы мог подумать, что мы окажемся в одной квартире. Это же парадокс какой-то.
- По-моему, приятный парадокс…
- Не спорю.

     Два выходных дня они провели в постели, поднимаясь лишь на час-полтора, чтоб умыться и перекусить.
Она гладила его грудные мышцы, и все время повторяла, какой он сильный. Вадим только улыбался и отшучивался, переводя разговор на общие темы. Он догадывался, что рано или поздно Люда начнет воплощать замысел относительно переустройства своего семейного положения. Но Вадиму, несмотря на все ностальгические напоминания о юных годах, заводить семью до получения диплома не хотелось. Просто быть любовницей наверняка не пожелает она. Возможно, что все это кончится конфликтом. Поэтому Вадим старался держаться так, чтоб не давать никаких авансов насчет дальнейших, тесных взаимоотношений. Конечно, он понимал, что нарушил одну из непреложных истин, которую ему когда-то методично вдалбливал Назаров - старший оператор и друг в одной из первых сейсмопартий. Этот немолодой человек говорил: не трахайся, где живешь; не живи, где трахаешься. Только у Назарова это получалось в рифму… 
     Бабушка вернулась в воскресенье: оказалось, что Андрею стало скучно с бабушками – на озеро не идут, а в лесу его комары достали. 
     В понедельник, намного раньше Вадима уходя на работу, Людмила тайно вошла в соседскую комнату и поцеловала его, спящего.
          Осталось прекрасное ощущение, как от красивой мелодии, которая где-то звучит и снится одновременно. Проснувшись, Вадим еще долго смаковал это состояние души, которое возникло благодаря нежному поцелую превосходной женщины. Вместе с поцелуем остался запах ее духов. То, о чем предупреждал Назаров, случится потом, но зато сейчас есть красивая женщина, ухаживание за ней и незабываемые поцелуи во сне и наяву.

Март 2003